Садху Ом. Высшее значение Само-исследования. Избранное. 8

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — ЗДЕСЬ. ПРЕДЫДУЩЕЕ — ЗДЕСЬ.

26 февраля 1978

<…>

Кармы (то есть «действия») в основном классифицируются как принадлежащие телу, речи и уму, но это лишь поверхностная классификация, потому что наше тело и речь и все их действия не существуют независимо от нашего ума. Именно наш ум, и только, функционирует через наше тело и речь.

Мы также говорим о трипути, трех факторах объектного знания, то есть о знающем, знаемом и об акте познания, но при внимательном рассмотрении мы обнаружим, что они все – лишь расширения эго, того единственного «я», которое возникает, чтобы знать нечто другое, чем само себя. Однако как же остановить возникновение этого «я»? Как объяснил это Бхагаван, единственный способ остановить его возникновение – это внимательно его наблюдать.

Когда наше понимание достаточно отточено, и мы пришли к ясности само-осознавания, мы сможем распознать, что это «наблюдение» есть просто бытие – то есть это бытие чистым само-осознаванием, которое и есть истинные мы. Путь Бхагавана на самом деле – это тотальное расслабление – ничего не делать, а просто быть как мы реально есть. Это итог и основа всей духовной науки.

1 марта 1978

Разные старые классификации, такие как три тела (плотное, тонкое и причинное), пять оболочек и четыре антахкараны («внутренние способности», или составляющие ума, а именно ум (манас), интеллект (буддхи), воля (читтам) и эго (аханкарам)) – на самом деле не так уж необходимы. Когда наша цель – это только узнать, кто мы реально есть, подобные классификации могут усложнить дело и отвлечь наше внимание от главного, а именно от нас самих, от первого лица.

Как Бхагаван говорит в «Nan Yar?», подсчитывать таттвы [различные онтологические принципы, или фундаментальные категории вещей, которые предположительно существуют, но не являются нами], маскирующие нас, это как анализировать мусор вместо того, чтобы выбросить его. Все, что нам нужно знать, это что мы такое сами есть, и когда мы знаем это, ничего другого не останется, что требовалось бы знать.

Философия и идеи Бхагавана, выраженные им в «Ulladu Narpadu» («Сорок стихов о Том, что Есть»), все очень просты. Цель шраваны (слушания, чтения или изучения его учений) и мананы (размышления над ними) – это не для того, чтобы увеличить нашу интеллектуальную активность, а только чтобы упростить и прояснить наше понимание всего, и вследствие этого сократить объем нашего думания до такой степени, когда нам уже не останется больше ничего, о чем стоило бы думать. Так, когда он учит нас, что все есть просто расширение нашего эго (стих 26) и что это эго исчезнет, если мы будем обращать внимание [только] на него [на мысль «я»] (стих 25), тут больше и нет ничего, о чем нам нужно было бы думать.

2 марта 1978

«Не верь тому, чего ты не знаешь» — вот один из фундаментальных принципов учения Бхагавана. То есть он начинает свое учение с того, что просит нас не верить ничему, что мы не знаем на собственном опыте. Самый очевидный опыт и знание, которое имеет каждый из нас, это только «Я есть», так что нам следует начать с исследования того, что такое на самом деле это «я».

В стихе 11 «Сорока стихов…» он говорит: «Не знать себя, который знает, а [вместо этого] знать другие вещи [это только] неведение; кроме как [знать то, знать все прочее], может ли это быть знанием? Когда ты знаешь себя [эго], основу (ādhāra) знания и другого [неведения], знание и неведение прекращаются».

Здесь «себя» (tannai) означает эго, которое одно только знает другие вещи и которое поэтому есть единственная база или фундамент и для знания, и для неведения о них. Поскольку это эго на самом деле не существует, «знать себя» означает переживать не-существование эго, и когда ты переживаешь это, знание и неведение прекращают существовать, потому что их кажущееся существование базировалось всецело на кажущемся существовании эго.

Мы знаем, что все удовольствия и боли переживаются только «я», эго, и что они не переживаются в глубоком сне, и что там мы имеем экспириенс состояния счастья, не затронутого какой-либо болью и множественностью. Поскольку тем самым мы знаем из собственного опыта, что мы можем существовать счастливо без эго, знатока множественности, Бхагаван рекомендует нам постараться достичь того состояния, свободного от эго, уже сейчас.

Эго сейчас подпитывается и поддерживается только посредством обращения внимания на переживание вещей, которые видятся иными, чем оно. Мы знаем, что когда оно прекращает обращать внимание на все другие вещи, оно исчезает во сне. Во сне мы не знаем ничего другого, кроме как себя, «Я есть», следовательно во сне наше внимание остается только в «Я есть». Поэтому мы знаем из нашего повседневного опыта, что наше эго исчезает всякий раз, когда мы оставляем внимание только на себе. То есть Бхагаван просто говорит нам о том, что мы уже знаем из собственного опыта.

На пути Бхагавана не может быть разочарования. Другие гуру, может быть, говорят нам прийти к ним и испытать присутствие гуру, но Бхагаван говорит: «Не принимайте это тело за гуру. Не приходите сюда, чтобы переживать присутствие гуру. Идите внутрь. Гуру сияет внутри вас как «Я есть», так что он всегда присутствует в вас как ваше собственное истинное Я, Естество».

Если мы хотим искать что-то или полагаться на что-то иное, чем мы сами, мы определенно будем разочарованы, потому что все, что появляется снаружи, рано или поздно исчезает. А Бхагаван советует нам обращать внимание только на «Я есть» — полагаться только на «Я есть». И поскольку только «Я есть» одно всегда присутствует, как тогда мы можем быть когда-нибудь разочарованы, если последуем его совету?

4 марта 1978

<…>

Бхагаван говорит в «Nan Yar?» («Кто я?»): «Из всех мыслей, которые появляются в уме, мысль, называемая «я» — это первая [изначальная, базовая] мысль. Только после ее возникновения возникают другие мысли. Только после первого лица появляются второе и третье лица, а без первого лица они не возникнут».

Если думающий исчезает, то исчезнут и мысли, и наоборот. Мысли подпитывают и поддерживают думающего, поэтому думающий (первое лицо, мысль, называемая «я») никогда не исчезнет через обращение внимания на мысли (на второе и третье лица). Однако если думающий направляет внимание на самого себя, другие мысли тем самым игнорируются и поэтому исчезают. А вместе с ними исчезает и думающий, потому что в отсутствии мыслей думающий теряет свою природу думающего и остается всего лишь «Я есть», которое не есть ни думающий, ни мысль.

Вот почему Бхагаван в стихе 25 «Сорока стихов…» говорит:

Схватившись за форму, он возникает,
цепляясь за форму, он остаётся,
схватившись за форму, он питается этим
и растёт, а затем
он форму другую хватает.
Но если его поискать,
он пускается в бегство
и исчезает.
Таков этот призрак, не имеющий формы.
Проверь!

Думающий – это эго, первая мысль, называемая «я», а формы, которые оно хватает, это все прочие мысли. Поэтому когда оно прекращает хватать какую бы то ни было мысль путем попытки схватить только самого себя, оно убегает, то есть утихает и исчезает. Это важный секрет, который Бхагаван раскрыл нам, потому что это способ, которым мы можем выкорчевать свое эго, корень всех мыслей.

Говорить о «наблюдении за мыслями» как о садхане, духовной практике, бессмысленно, потому что мы всегда наблюдаем свои мысли. Это природа думающего – свидетельствовать, осознавать свои мысли. Ни одна мысль не может возникнуть, если она не пережита, не засвидетельствована думающим. Поэтому эта деятельность «свидетельствования» ума происходит всегда, когда имеются какие-либо мысли.

Однако если нам говорят «оставайтесь как свидетель», это означает, что мы должны оттянуть свое внимание о чего-то, что свидетельствуется и от акта свидетельствования (а и то, и другое есть мысли второго и третьего лица) и зафиксировать его только на свидетеле (первом лице, «я»). И тогда и думание, и свидетельствование прекращаются, а думающий, он же свидетель, погружается в свой источник.

Есть фундаментальное различие между Бхагаваном и нами. В нашем видении «знание» — это действие (крия), когда как в его видении знание – это просто бытие. Чтобы подчеркнуть это, он однажды сказал: «Не просто Естество (Атман) не знает других вещей, оно то, что не знает даже самого себя как «я есть это»».

<…>

Это из-за того, что мы привыкли считать знание действием, мы чувствуем, что в глубоком сне мы не знаем ничего, хотя на самом деле в глубоком сне мы знаем «Я есть» настолько же ясно, насколько мы знаем это в состоянии бодрствования и сна со сновидениями. Бхагаван хорошо выразил это, когда сказал, что сознание плюс тело и мир – это бодрствование и сновидения, когда как сознание плюс ничто – это глубокий сон. Лишь сознание остается во всех трех состояниях, поэтому только оно реально.

5 марта 1978

В «Кто я?» Бхагаван говорит: «Поскольку в каждом [духовном] тексте говорится, что для достижение мукти [освобождения] необходимо приструнить ум, после того, как мы узнаём, что эта манониграха [manonigraha, «приструнение ума»] – это конечная задача [таких] текстов, нет никакой пользы в бесконечном изучении текстов». Однако же, хотя нам и не следует читать слишком много книг, не нужно думать, будто мы можем выбросить все книги до того, как сумеем приструнить ум. Когда мы можем пребывать Естеством, в книгах больше нет необходимости, но если наши умы все еще вытекают наружу из-за силы вишая-васан [склонностей или желаний переживать нечто иное, чем себя], тогда учение Бхагавана необходимо. Чтение его работ – это сат-санга [связь с тем, что реально]. Есть тамильское высказывание, что Бхагаван, его учение и его преданные – это одно. Рамакришна рассказывал историю о бедном дровосеке, который зарабатывал одну или две рупии в день, приходя на край леса и рубя там дрова. Однажды он встретил садху, который сказал ему: «Иди дальше внутрь». Он пошел дальше в лес и обнаружил там дрова гораздо лучшего качества, и заработал больше. Через несколько недель он снова встретил того садху, поблагодарил его за совет, а садху просто ответил: «Иди дальше внутрь». И с тех пор каждый раз, встречая этого садху, дровосек получал один и тот же совет: «Иди дальше внутрь». И каждый раз следовал этому, находя что-то все более ценное вроде сандалового дерева и так далее, а в конце концов обнаружил золотую жилу. Точно так же, когда бы наш ум ни обращался наружу, сат-санга, шравана [слушание, чтение или изучение учения Бхагавана] и манана [размышление над ним] подбадривает нас: «Иди дальше внутрь». <…>

6 марта 1978

Нам не просто говорится искать Истинное Я, но скорее искать истину по поводу эго. А истина по поводу эго в том, что оно не существует, поэтому если мы пытаемся направить на него внимание, оно утихает и растворяется, а вместе с ним также прекращаются все другие мысли. Если мы пытаемся думать о первом лице (то есть о «здесь») и настоящем моменте (то есть о «сейчас»), ум точно утихнет и постепенно растворится в нас, в своем источнике, потому что такой вещи, как первое лицо или настоящий момент на самом деле не существует.

И время, и место, оба они, подобны треугольной тюрьме. Три стены тюрьмы времени – это прошлое, настоящее и будущее, а три стены тюрьмы места – это первое, второе и третье лица (которые на тамильском называются «тремя местами»). Выглядит так, словно мы заключены внутри этих треугольных тюрем, потому что мы всегда направляем внимание только на прошлое и будущее или на второе и третье лица, но никогда не отдаем внимание только данному конкретному настоящему моменту или исключительно первому лицу. Это как пытаться убежать через две плотные стены тюрьмы, не пытаясь даже обернуться и увидеть третью стену. Если же мы развернемся, чтобы посмотреть на третью стену – первое лицо и данный конкретный настоящий момент – мы обнаружим, что такой стены не существует и мы поэтому никогда не были в заключении. Так что все, что нам требуется, чтобы «сбежать» из этой треугольной тюрьмы времени и места, это развернуть свое внимание обратно к не-существующему первому лицу или настоящему моменту, потому что тогда мы обнаружим, что мы всегда были только в безграничном открытом пространстве чистой осознанности, Естества.

17 марта 1978

Когда наша шравана и манана завершены, то наша нидидьясана [само-созерцание] и атма-вичара [само-исследование] будут также завершены, и мы никогда больше не покинем наше естественное состояние само-пребывания. Если кто-то покидает тенистое место и выходит на солнце, значит он еще толком не понял, что такое жара, так что ему потребуется больше шраваны и мананы по поводу жары.

Однако, в отличие от искусства и науки, требующих огромное количество изучения (шраваны), на духовном пути нам нужно изучить очень мало. Все, что нужно, это понять, что все видимое нами снаружи – это наше собственное бытие-сознание, спроецированное через линзу ума и органов чувств. Но чтобы уловить это, требуется повторяющаяся шравана, манана и нидидьясана. Те, кому повезло прийти к Бхагавану и глубоко изучить его учение, получат от этого гораздо больше, чем они могли бы получить из других священных текстов.

Что важно, так это пытаться практиковать нидидьясану долго, но делать при этом много коротких и частых попыток. Если мы просто пытаемся долгое время практиковать, то наши попытки будут все слабее и слабее. Поэтому требуются сильные и свежие попытки, а для этого нам не нужно сидеть беспрерывно долгое время. Мы можем делать частые попытки вперемешку с деланием шраваны и мананы.

Когда Бхагаван повторяет нам, что проблема в нашем неправильном видении, в нашем ложном переживании «я есть тело», как может постоянное сидение помочь нам изменить это видение? Силу и убежденность мы черпаем из шраваны, мананы и нидидьясаны, и это дает нам любовь к само-пребыванию. Если наша любовь к само-пребыванию слаба, это потому, что наша любовь к другим вещам сильна, и поэтому нам нужно больше шраваны, мананы и нидидьясаны. Шравана должна продолжаться до конца – то есть до тех пор, пока само-пребывание не станет естественным.

23 марта 1978

<…> Природа гуру такова, что, если его не спросят, он никогда не скажет никому, что тот должен делать, и никогда не будет удерживать кого-то от того, чтобы тот делал то, чего он хочет. Вот почему Бхагаван никогда не волновался, если люди неправильно понимали или неправильно интерпретировали его учение. Он никогда не исправлял их – если только они не говорили ему, что не поняли. Для него все эти разговоры о неведении и о незнании Естества были подобны детским играм. Он ясно видел, что есть только Естество, и что поэтому все знают Естество.

Мы в шутку можем сказать, что он был жестокосердным, но на самом деле это была его высшая милость.

Величайшая милость, которую он мог даровать нам, это видеть нас никем иным, кроме как самим собой, и его тишина – это самое мощное оружие, которое он использует, чтобы устранить ложь неведения своих преданных. Такое благословение тишиной (мауна-дикша) куда более эффективно, чем благословение мыслью (санкальпа-дикша). В его видении священные тексты (шастры) – это просто детские игры, потому что он знал, что то, что реально, никогда не может быть выражено в словах, и что даже его «Ulladu Narpadu» не могли выразить это адекватно. Вот почему он часто говорил, что его истинное учение – это только тишина.

<…>

Нам не следует беспокоиться по поводу того, что некоторые преданные, которые были с Бхагаваном несколько лет, так и не поняли его учения, как и о тех, кто, как кажется, застрял. Если кто-то из них застрял, значит они никогда и не текли в потоке. Каждый, кто приходил к Бхагавану, обычно говорил: «Я пришел ради мокши, освобождения». Но многие ли из них действительно хотели потерять свою индивидуальность? На этом духовном поле боя, даже если тысячи солдат падут вокруг нас, нам не должно быть до этого дела, мы должны вставать и идти дальше. Такие смелость и вера необходимы. Если мы искренне следуем пути, которому учил Бхагаван, мы никогда не будем брошены. И нет нужды, чтобы кто-то говорил нам, когда нам пора уже заканчивать наши шравану и манану. Когда мы сможем пребывать Естеством постоянно, тогда мы больше не будем даже и думать о том, чтобы читать что-то и размышлять над чем-то, но пока мы чувствуем, что не можем постоянно пребывать Естеством, мы должны продолжать делать шравану и манану. Если мы бросим атма-вичару [само-исследование], наш ум развернется к лока-вичаре [исследованию мира], и тем самым мы еще сильнее свяжем себя. <…>

Для совершенно зрелого ищущего в написанных или сказанных словах нет надобности, потому что они могут получить упадешу Бхагавана в тишине. Многие тонкие истины могут быть выучены только в тишине.
ПЕРЕВОД: Глеб Давыдов. ПРОДОЛЖЕНИЕ, ВОЗМОЖНО, ПОСЛЕДУЕТ