Жизнь, вдохновлённая Шри Раманой Махарши. Часть Третья

НАЧАЛО (Часть Первая) — ЗДЕСЬ.

Маалок: Мы немного отклонились от исходного вопроса. Приходилось ли вам когда-либо опускать какие-либо истории из жизни тех людей, о которых вы писали, по той причине, что вы считали, что эти истории могли создать плохое впечатление об этих людях?

Дэвид: Главными цензорами были сами эти люди, но в любом случае изъятые из текста истории были о других людях, а не о них. Даже Шри Рамана так поступал. Когда книга «Само-реализация» впервые была издана в 1931 году, в ней была большая глава о том периоде, когда Шри Рамана жил на горе. В течение этого периода многие завистливые садху противодействовали ему, пытаясь его прогнать. Они считали, что Шри Рамана крал их бизнес, поскольку он привлекал слишком много преданных. Один садху пытался его убить, скатывая на него камни. Кто-то ещё пытался отравить его. Когда вышло первое издание книги, Шри Рамана попросил убрать из следующего издания много историй такого рода, поскольку большинство из тех людей были ещё живы. Он посчитал, что они огорчатся, если узнают, что было опубликовано описание их агрессивных нападок. Позднее, в 1940-х гг., когда все они умерли, Шри Рамана сказал, что все эти истории снова можно вернуть в книгу, так как в живых не осталось больше никого, кто мог бы быть обижен.

Когда я писал биографию Лакшманы Свами, то он тоже не разрешил публиковать некоторые истории по тем же причинам.

– Эта женщина ещё жива, – сказал он. – Она и её муж могут расстроиться, если узнают, что эта история была опубликована.

Работая над книгой о Лакшмане Свами и Сарадамме, я предоставил им самим решать, какую историю они хотели бы оставить, а какую убрать. Ни одна из исключённых ими историй не смогла бы плохо отразиться на их репутации. Напротив, многие из этих историй могли бы лишь укрепить их доброе имя. К моему большому сожалению, были изъяты описания некоторых несомненно чудесных событий, но только не спрашивайте меня, что это были за события, поскольку я, подчиняясь решению моих героев, не должен разглашать их содержания.

Аннамалай Свами также просил меня не упоминать отдельные истории по той причине, что они выставили бы некоторых преданных Шри Раманы в непривлекательном свете. Кто-то из них был ещё жив, а кого-то я даже хорошо знал лично, так что я действительно почувствовал всю правильность его просьбы.

Позвольте мне рассказать одну историю, просто чтобы дать вам лучше понять, что под всем этим подразумевается. В 1920-х гг. многие из садху, собравшихся вокруг Шри Раманы, регулярно курили ганжу. Шри Рамана отговаривал их от этой привычки, но они его не слушали. Они собирались в маленьком святилище Драупади, находившемся в 300 ярдах от ашрама. Эти люди приходили к Шри Рамане и говорили: «Мы идём получить даршан Драупади», эта фраза была условной и означала: «Мы идём курить».

Рамасвами Пиллай был одним из этих курильщиков ганжи. Когда он возвращался из Храма Драупади, то бывал в словоохотливом настроении и часто нарушал беседы в форме вопросов-и-ответов, проходившие в холле. Кто-нибудь задавал Шри Рамане вопрос, и Рамасвами Пиллай начинал свои долгие, вызванные действием наркотика, адвайтические разглагольствования, считая, что он блестяще отвечает на поставленный вопрос. Наконец, во избежание подобных нарушений, было установлено правило о том, что никто не может вмешиваться в диалог посетителей со Шри Раманой без приглашения самих участников диалога.

Однажды в холл пришёл посетитель и стал задавать Шри Рамане вопросы в очень агрессивном тоне. Сначала Шри Рамана отнёсся к этому терпеливо, но через несколько минут повернулся к своему помощнику и сказал: «Этот человек пришёл сюда не для того, чтобы что-то узнать. Он пришёл, чтобы только ссориться и ругаться. Пойди и приведи Рамасвами Пиллая. Он сможет с ним ругаться и ссориться».

Я считал эту историю очень забавной, эдаким хорошим срезом жизни ашрама в 1920-х гг., но вместе с тем я смог понять и важность её неразглашения. Рамасвами Пиллай в то время был жив. К тому же он был моим хорошим другом, и я часто к нему приходил. Придя к нему как-то раз, я поинтересовался, было ли это правдой. Он рассмеялся и сказал, что всё так и было. Он также признался, что однажды, находясь в сильном наркотическом опьянении и придя в состояние буйства, он схватил мачете и срубил все банановые деревья в ашраме. Несмотря на то, что воспоминания об этом случае нисколько его не смущали, я решил не публиковать эту историю при его жизни. Сейчас я рассказываю вам об этом только потому, что не нарушаются принципы Шри Раманы, согласно которым не будут смущены или ранены те, кого уже нет в живых.

Интересно, что Рамасвами Пиллай излечился от привычки курить ганжу благодаря Шешадри Свами, а не Шри Рамане. Шешадри Свами просто посмотрел на него и отругал за курение. С этого момента Рамасвами Пиллай больше никогда не чувствовал желания курить.

Есть множество подобных историй, которые я решил не включать в свои книги. И ни одна из них не была опущена по той причине, что она могла бы создать плохую репутацию тем людям, о которых эти книги были написаны.

Маалок: Были ли ещё какие-нибудь условия, учитывая которые вы решали, что можно поместить в книгу, а что нужно оставить за её пределами?

Дэвид: Когда я писал книгу «Ничто никогда не случалось», я включал в неё много рассказов, написанных самими преданными. Я также брал интервью у многих людей, знавших Пападжи, и помещал многие из них в книгу. При этом я всегда показывал автору рассказа или человеку, давшему интервью, конечный вариант. Если человек хотел внести изменения, он свободно мог это сделать. Мне хотелось, чтобы каждый, кто делал свой вклад, был уверен, что я честно и точно доношу до читателя его взгляд и историю. Отношения между Гуру и учеником являются для многих людей священными, и мне не хотелось быть виновным в их искажении или неправильной подаче из-за своей неосведомлённости или небрежности.

Когда вышла книга «Жизнь по словам Бхагавана», к Аннамалаю Свами пришло несколько человек из Раманашрама с просьбой изменить или изъять некоторые истории из последующих изданий. У него не возникло никаких возражений против исключения историй о других людях, но он решительно отказался от изменений текстов его бесед со Шри Раманой.

Он сказал так: «Слова моего Гуру священны. Всё, что он мне говорил, священно. Всё, что он делал, свято для меня. Я прожил свою жизнь, следуя его словам и его примеру. Всё это священно для меня, и никто не имеет права что-либо в этом изменять. Всё это – его дар, и я принимаю всё это как его прасад. Изменить что-либо в этом значило бы отказаться от его прасада и выбросить его. Я никогда не сделаю этого».

Думаю, что все преданные так думают о своих отношениях со своими Гуру, и именно поэтому я не хочу быть виновным в искажённой подаче этих отношений.

Маалок: Возвращаясь к моему исходному вопросу, возникало ли у вас когда-нибудь чувство, что ваше уважение к тем людям, чьи жизни вы описываете, мешает вам объективно оценивать их истории?

Дэвид: Во время написания биографий Лакшманы Свами, Сарадаммы, Аннамалая Свами и Пападжи все эти люди были живы. С каждым из них я тесно работал и всегда давал только им право решать, какой материал следует включить в книгу, а какой оставить за её пределами. Я испытывал чувство огромного уважения и преклонения в отношении каждого из них. На себя же я смотрел лишь как на некий механизм, с помощью которого их истории выйдут в свет, а не как на человека, выносящего суждения об этих людях. Свои писательские способности я использовал, чтобы выразить чувство благоговения, испытанного мной в процессе знакомства с историями их жизней и реализаций. Это не были «жития святых», поскольку я делал всё возможное для изучения и подтверждения всех сообщённых мне фактов, и в то же время я хотел дать читателю ясно понять, что в определённом смысле эти книги были актом моего поклонения и моим подношением Богу. Закончив написание книги «Ничто никогда не случалось», я поместил в свою вступительную статью следующее стихотворение Тукарама:

Слова – это единственная Драгоценность, которой я владею.
Слова – это единственная Одежда, которую я ношу.
Слова – это единственная пища, Которая поддерживает мою жизнь.
Слова – это единственное богатство, Которое я раздаю людям.

Тука говорит:
«Свидетельствуйте Слово.
Оно есть Бог.
Я поклоняюсь Ему Словами».

Это то, что я чувствую в отношении своей писательской работы. Я поклоняюсь воплощениям Бога на земле словами, которые я связываю вместе. Я не поклоняюсь придумыванием историй или утаиванием их. Я использую свой интеллект для собирания достоверных, полученных из надёжных источников интересных рассказов, которые наполнят читателей стремлением к освобождению и уважением к Рамане Махарши и ко всем учителям и преданным в его духовной линии.

Маалок: Среди людей, не много знающих о Рамане Махарши, распространён миф о том, что он редко разговаривал. Когда эти люди видят тома и тома книг с такими названиями, как, например, «Беседы со Шри Раманой Махарши», у них возникает вопрос о достоверности этих книг. Происходили ли эти беседы на самом деле? Насколько подлинными являются источники?

Дэвид: Шри Рамана часто подолгу хранил молчание, но если у вас имелся духовный вопрос, который вы хотели ему задать, то обычно он был рад вам ответить и зачастую очень подробно. Немного раньше я уже упоминал книгу «Беседы со Шри Раманой Махарши». Тот, кто её возьмёт, решит, что Шри Рамана был весьма разговорчивым человеком, поскольку эта книга содержит 600 страниц диалогов. Но взгляните на даты. Книга охватывает четырёхлетний период в конце 1930-х гг. Если вы найдёте среднюю величину «объёма» разговоров, то она составит около полстраницы в день. Это не так много для человека, ежедневно сидевшего перед посетителями около восемнадцати часов в день.

Вопрос, насколько достоверными являются книги о жизни и учении Шри Раманы, является комплексным, и, поскольку моё время ограничено, я воздержусь от его освещения путём рассмотрения каждой книги в отдельности. Целый ряд книг, содержащих диалоги, был издан при жизни Шри Раманы, и все они были проверены и отредактированы им лично. Речь идёт о таких книгах, как «Евангелие от Махарши» и «Духовные наставления», также сюда входят беседы, предшествующие тексту «Сат Даршана Бхашья». Кроме этого, данный список следует дополнить учением Шри Раманы, которое было записано Муруганаром в виде стихов на тамильском. Эти стихи были опубликованы в книге «Гуру Вачака Ковай». Несмотря на то, что все эти книги были одобрены Шри Раманой, они представляют собой лишь часть опубликованных диалогов.

Никто никогда не делал записей, когда Шри Рамана говорил, поскольку он не разрешал этого делать. На протяжении многих лет управляющий ашрама также не позволял делать записи в присутствии Шри Раманы. Это значит, что многие диалоги были записаны по памяти несколькими часами позднее. При такой системе всегда есть вероятность ошибок, но я не думаю, что ошибки были серьёзными. Учение Шри Раманы было очень ясно изложено в его собственных письменных трудах и в нескольких книгах диалогов, которые он лично проверил. Книги, не прошедшие через его проверку, в целом соответствуют подтверждённому учению.

Маалок: Я помню, что в одной из изданных или отредактированных вами книг я прочёл, что ответы, даваемые Махарши на одинаковые вопросы, заданные разными преданными, не обязательно были одинаковыми, поскольку они скорее соответствовали состоянию ума того, кто задал вопрос, а не самому вопросу. Не могли бы вы прокомментировать это, исходя из вашего собственного опыта наблюдения того, как учат просветлённые люди?

Дэвид: Если вы рассредоточите десять человек в случайном порядке в пределах большого города и дадите им указание спрашивать у встречных людей, как добраться до его центра, то всем им укажут разные направления, причём все эти советы будут правильными. Людям, отправляющимся из разных мест, нужны разные инструкции о том, как достичь одного и того же пункта.

Если вы сядете в присутствии просветлённого учителя и спросите: «Что мне нужно делать, чтобы достичь просветления?», то такой учитель сразу увидит, где вы находитесь духовно и что вам нужно делать, чтобы продвигаться дальше. Ответ будет основан на том, что он или она видит в вашем уме, а не на некой заранее известной формуле, сообщаемой всем. В какой-нибудь терапевтической группе проверенные и опробованные техники применяются ко всем её членам, здесь хорошим примером может служить, например, метод излечения от алкоголизма «12 шагов», но вы не найдете подобного подхода у просветлённого учителя.

Это один ответ на ваш вопрос. Также существует мнение, что просветлённые люди реагируют на состояние ума человека, сидящего перед ними, а не только на заданный этим человеком вопрос. Человек, задающий вопрос внешне вежливо и почтительно, может скрывать свои истинные чувства. Он может делать попытки испытать учителя, провоцировать его и так далее. Очень часто учитель отвечает на эти внутренние чувства, а не на сам вопрос. И поскольку только учитель может видеть, что происходит в умах людей, то другим людям, наблюдающим или слушающим со стороны, его ответы и отклики часто кажутся случайными или произвольными. В подтверждение этого Рамана Махарши однажды привёл стихотворение, в котором говорилось: «Просветлённый человек смеётся с теми, кто шутит, и плачет с теми, кто переживает горе, никогда не бывая затронутым ни смехом, ни горем».

Часто именно внутреннее настроение человека, задающего вопрос, определяет эмоциональную окраску его разговора с учителем. Существуют письменные подтверждения того, что Рамана Махарши, который, как правило, был спокойным и невозмутимым, спрыгивал с дивана и выгонял людей из комнаты, поскольку видел, что они пришли к нему со скрытыми намерениями, возможно, со злобой или желанием показать превосходство их собственных идей. Другие люди совершенно не видели их агрессии, поскольку она была хорошо скрыта.

Несколько лет назад я видел женщину, которая подошла к Пападжи с, казалось бы, разумным духовным вопросом. Но он взорвался гневом, объявил, что она интересуется только сексом, и прогнал её. Мы все были очень шокированы, так как это был только первый её день и первая встреча. Позднее в тот же день я разговаривал с женщиной, которая приходила вместе с ней, и поинтересовался, как её подруга себя чувствует после такой резкой реакции.

Она засмеялась и ответила: «Я так рада этой реакции Пападжи. Каждый год она приезжает в Индию и посещает новый ашрам, притворяясь заинтересованной в учителе и учении, однако каждый год она просто заводит новый роман с каким-нибудь преданным. Это и есть настоящая причина её прихода. Через несколько месяцев ей это наскучивает, и она уезжает. Я так рада, что кто-то, наконец, раскусил эту игру».

Я наблюдал несчётное множество таких же странных реакций, как эта, у учителей, с которыми я находился рядом, и все они были вызваны скрытыми мыслями и желаниями, которые не мог увидеть никто, кроме них.

Есть нечто ещё, происходящее в то время, когда вы сидите перед истинным учителем. Происходит безусильная передача покоя, результатом которой оказывается успокоение ума и глубокая радость в сердце. И это нельзя передать через запись диалога, происходящего между вами и учителем. Это что-то очень интимное, и в этот секрет посвящены только вы и учитель. Вы можете обмениваться словами, но настоящее общение безмолвно. В таких случаях учитель часто реагирует на временное отсутствие вашего ума, а не на вопрос, заданный вами несколькими минутами раньше, но кто ещё, кроме вас двоих, может это увидеть?

Позвольте мне привести пример из моего личного опыта. В конце 1970- х гг. я ходил к одному малоизвестному учителю, которого звали доктор Пой. Он был гуджарати по национальности и жил в северной части Бомбея. Во время нашей первой встречи я спросил его, каково его учение, на что он ответил:

– У меня нет учения. Люди задают мне вопросы, и я на них отвечаю.
Вот и всё.

Я продолжал настаивать:

– Если кто-нибудь спрашивает вас: «Как стать просветлённым?», что вы ему обычно говорите?

– То, что необходимо, – ответил он.

После ещё нескольких подобных вопросов, я понял, что мне не удастся получить ясное описание учения этого человека, если, конечно, оно у него вообще имелось. Он был хорошим образцом того, о чём я только что говорил. У него не было доктрины или практики, которой он снабжал всех приходящих. Он просто отвечал на вопросы по мере их возникновения.

Около десяти минут я тихо сидел, пока доктор Пой говорил на гуджарати с двумя другими посетителями. И в течение этих нескольких минут я чувствовал покой, который был таким полным, таким глубоким, что он просто сковал меня физически.

Доктор Пой повернулся ко мне и с улыбкой спросил:

– Каков ваш следующий вопрос?

Он знал, что я был не в состоянии ответить. Его вопрос был просто нашей тайной шуткой, которую больше никто из присутствующих не смог бы понять. У меня было чувство, будто всё моё тело получило инъекцию новокаина. Я был настолько парализован, ощущал такую полную, экстатическую неподвижность, что не смог даже улыбнуться в ответ на его обращение.

Он посмотрел на меня и сказал:

– Нет правильного метода, есть только правильное усилие. Любая техника, выбранная вами, будет работать, если вы будете выполнять её достаточно интенсивно. Вы спрашивали меня о моём учении, вот оно: «Частично занятые садху не достигают просветления».

С одной стороны это было утверждение о том, что человек должен упорно работать над своей садханой, но в то же время опыт, который я тогда пережил, ясно говорил, что это именно мощная сила присутствия без усилий успокаивает ум. Во время взаимодействия учителя и ученика происходит очень много такого, чего не могут уловить другие люди, наблюдающие их общение со стороны. У всех людей, которые, как я знал, когда-либо находились в присутствии настоящего учителя, были подобные переживания, такие переживания, которые не имеют ничего общего со словами, сказанными при этом.

Маалок: Это хорошо, что вы затронули тему состояния умиротворённости, испытываемого в присутствии реализованного человека. Иногда люди говорят об ощущении большого счастья или радостного воодушевления в присутствии таких людей, но не так часто о покое. Состояние покоя и состояние счастья идентичны в вашем понимании?

Дэвид: Шри Рамана иногда описывал состояние Атмана как покой (мир), а иногда он говорил, что это счастье. Я часто использовал эти слова в нашем разговоре, поскольку они близки многим людям. Большинство людей утверждают, что в определённые моменты они испытывали мир или счастье, однако это не то, что имеет в виду Шри Рамана, когда говорит, что Атман – это мир или счастье. Он пытается описать состояние, при котором отсутствует как таковой сам переживающий. Это состояние невозможно передать словами, но такие слова, как «мир», «спокойствие», «тишина» и «счастье» были теми словами, которые он сам часто использовал, чтобы описать природу конечного состояния.

Те переживания, которые вы называете «воодушевлённостью», то есть, ощущения экстаза или радости – это всего лишь приятные ментальные состояния. Они не могут быть истинным знанием того, что остаётся, когда полностью исчезает ум.

Маалок: Из всех человеческих качеств Махарши превыше всего ценил смирение. Однако смирение — одно из самых труднодостижимых качеств. На самом деле, часто тот, кто старается быть смиренным, добивается прямо противоположного эффекта. Исходя из опыта ваших исследований и встреч с джняни, не могли бы вы поделиться с нами тем, что говорят их учения и что принесло бы помощь ищущим, вырабатывающим смирение?

Дэвид: Я согласен с вами, Махарши действительно высоко ценил смирение. Ему самому было свойственно естественное, безусильное смирение, и он часто подчёркивал, что смирение необходимо для духовного развития. Но как его практиковать? В этом заключается большая трудность, поскольку попытки быть смиренным – это просто уловка эго, приспосабливающегося к новой модели поведения. Если это делается намеренно, то это вовсе не истинное смирение.

Лакшмана Свами, прямой ученик Шри Раманы, также подчёркивал важность смирения, иногда даже говоря, что одного лишь смирения может быть достаточно для реализации Атмана. Однако он определял смирение как «ум, смиряющий себя перед Атманом». На мой взгляд, это и есть истинное смирение. Вы смиренны в той степени, в которой ваш ум отдан Атману. Это не имеет отношения к тому, как вы ведёте себя с другими людьми. Если присутствует внутреннее смирение, вытекающее из растворённого в преданности ума, то истинное смирение проявится и во внешнем поведении. Смирение – это отсутствие эго, а отсутствие эго достигается тем, что ум вынужден опуститься в свой источник, Атман.

Позвольте мне привести цитату из книги «Шри Рамана Даршанам», которую я недавно редактировал. Здесь Шри Рамана говорит о необходимости смирения:

«Сила смирения, дарующая бессмертие – это первейшая среди сил, которые трудно обрести. И поскольку польза от учёности и других подобных добродетелей состоит лишь в достижении смирения, одно только смирение есть истинное украшение мудреца. Оно вместилище всех прочих добродетелей и потому превозносится как сокровище божественной милости. И хотя смирение — это качество, приличествующее всем мудрым людям вообще, садху оно особенно необходимо.

Поскольку достижение величия кем бы то ни было возможно только через смирение, все практики самодисциплины, такие как яма и нияма, предписываемые тем, кто следует по духовному пути, имеют своей целью единственно лишь достижение смирения. Смирение, несомненно, есть признак разрушения эго. Поэтому смирение особо превозносится самими садху как подобающая им норма поведения.

Более того, тем, кто живёт у Аруначалы, оно совершенно необходимо. Аруначала – священное место, где смиренно умолкали даже воплощения Бога — Брахма, Вишну и Шакти. И, поскольку Аруначала обладает силой, смиряющей даже тех, кого нельзя смирить, тот, кто не утихнет смиренно рядом с Аруначалой, наверняка более нигде не обретёт эту искупительную добродетель. Всевышний Господь, который превыше всего высшего, сияет несравненно и непревзойдённо лишь потому, что он остаётся смиреннейшим из смиренных. И раз уж божественное качество смирения необходимо даже Всевышнему Господу, который совершенно независим, то следует ли особо подчёркивать его абсолютную необходимость для садху, которые не обладают такой независимостью? Поэтому, как в своей внутренней, так и в своей внешней жизни, садху должны проявлять полное и совершенное смирение. Это не значит, что смиренными следует быть только преданным Господа, – даже Самому Господу присуща добродетель смирения».

В последнем абзаце этой цитаты Шри Рамана говорит, что Сам Бог выводит Своё величие из Своего смирения. Я никогда не находил подобного взгляда у других учителей. Все мы представляем себе Бога как того, кто обладает бесконечной силой. Существуют записи, в которых Шри Рамана высказывается, может быть, в какой-то степени причудливо о том, что Бог потому способен выполнять Свою работу, что Он — самая смиренная сущность во вселенной, а не потому, что Он самый могущественный. Вот два его высказывания на эту тему:

«Величие человека растёт соответственно росту его смирения. Причиной, по которой Бог так велик, что вся вселенная преклоняется перед Ним, служит Его высочайшее состояние смирения, в котором иллюзорное эго никогда самопроизвольно не возникает.

Разве не потому Бог удостоен этого великого вечного поклонения всех миров, что Он ведёт Себя столь смиренно, всегда служа каждому созданию? Видя Себя во всём, будучи смиренным даже с преданными, кланяющимися каждому, и естественно пребывая на такой высоте смирения, что уже ничто не может быть смиреннее Его Самого, Господь обретает положение высочайшего».

Всё это может звучать очень странно, если только человек не понимает, что смирение означает отсутствие эго, а не разновидность «хорошего» или социально приемлемого поведения. Бог – это Бог потому, что Он в высшей степени неэгоистичен, в высшей степени смирен, а не потому, что Он всемогущ или всеведущ. ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ